Танки решают все! - Страница 64

— И как, по-твоему, это сделать? — Сталин насупился. — Предсовнаркома товарищ Сталин подпишет постановление о назначении самого себя Верховным Главнокомандующим?

— Оформим решением Политбюро, и Калинин издаст указ Верховного Совета.

— Да, пожалуй, — признал Сталин. — Только все прочие инстанции разгоним к чертовой матери. Невозможная путаница получается — разные там бюро, комиссии, сонеты… Власть должна быть организована четко, без лишних ненужных контор.

Обдумав неожиданное предложение, Молотов собрался ответить, однако Поскребышев доложил, что народ собрался в предбаннике, и Сталин махнул рукой: мол, запускай.

Приглашенные входили по одному, в строгом порядке: Маленков, Берия, Каганович, маршалы Егоров и Шапошников. Последним перешагнул порог генерал Антонов — начальник оперативного управления Генштаба.

Генштабисты доложили о последних изменениях фронтовой обстановки. Группа армий «Центр» продвинулась на несколько километров вдоль магистрали Минск — Смоленск Контрудары силами трех стрелковых, танковой и двух кавалерийских дивизий на разных участках Западного и Центрального фронтов не принесли желаемых успехов. Также приостановилось продвижение Югзапфронта, последние наши атаки противник отражал с большими потерями для Красной Армии. Кроме того, немцы энергично маневрируют войсками вдоль фронта — вероятно, концентрируют ударные группировки, готовясь к решительному рывку на восток.

— В чем причины наших неудач? — раздраженным тоном осведомился помрачневший Сталин. — Потапов, Воеводин и Музыченко были хороши в обороне, но не умеют наступать?

— Наши удары были слишком слабыми, товарищ Сталин, — ответил Егоров. — По существу, мы, как в Гражданскую войну, были неспособны давить на широком фронте. Такие удары, когда в каждой армии переходят в наступление одна-две дивизии, немцы легко отбивают, даже не перебрасывая подкреплений с соседних участков фронта. Пора подумать о наступлении целых армий, а то и всего фронта, массировать на участках прорыва не меньше десятка дивизий, бросать в бой больше техники. Довоенные представления о сорока пушках и двадцати танках на километр прорыва успели устареть.

Не так, чтобы сказанное начальником Генштаба было большой новостью, но рано или поздно кто-то должен был произнести эти слова вслух. Пыхтя трубкой, Сталин неторопливо прошел вдоль стола. Головы сидевших синхронно поворачивались, сопровождая перемещения вождя — точно подсолнухи за солнцем.

— Подготовьте директиву о недопустимости распыления сил и средств, — Сталин медленно выговаривал слова, стремясь к созданию идеально точных фраз. Рассчитайте необходимые цифры оперативной плотности.

Затем он объявил решения, выработанные перед началом совещания: о создании Ставки Верховного Главнокомандования, о перестановках командующих фронтами и, наконец, о создании ударных армий, костяком которых станут красноармейцы, успевшие понюхать пороху. Генштабу поручили наметить районы, где будут формироваться новые объединения, продумать штатное расписание.

Явно имея в виду Берию, Маленкова и Кагановича, отвечавших за производство разных видов вооружения, маршал Егоров поспешил высказать пожелания:

— Для массово формируемых дивизий нам понадобятся в больших количествах легкие пушки, гаубицы и минометы. Нужно побольше танков, хотя бы легких, на базе автомобильных заводов. Производство винтовок и пулеметов растет медленно, не успеваем вооружать новые дивизии.

Маршал Шапошников решительно добавил:

— Надо наконец вывести авиацию из армейского подчинения. Создавать авиакорпуса в подчинении начальника ВВС и Ставки. Только так мы сможем массировать авиацию на важнейших направлениях.

Покивав, Сталин махнул трубкой в сторону Поскребышева, чтобы тот зафиксировал полезные и важные предложения. Затем проговорил задумчиво:

— Подготовьте приказ — собирать трофейное оружие и боеприпасы. В Первую мировую целые корпуса царской армии были вооружены австрийскими винтовками.

— Австрийскими, японскими, английскими, французскими, — негромко уточнил Егоров.

— Где Кулик? — осведомился Сталин.

— В приемной дожидается, — сообщил Поскребышев!

Появившийся через мгновение начальник ГАУ маршал Кулик, услыхав о трофейном оружии, доложил:

— Собираем трофеи, товарищ Сталин. С первого дня войны собираем, — он перелистывал извлеченную из портфеля пачку бумаг и наконец нашел нужную. — Вот, пожалуйста… У меня на складах почти семьдесят тысяч немецких винтовок, чуть больше тысячи пулеметов, три сотни орудий разных калибров, почти двести танков. Но многие требуют ремонта.

— Ремонтируйте, — распорядился Верховный. — Этих трофеев хватит, чтобы целую армию вооружит.

— А куда делись польские трофеи? — неожиданно поинтересовался Егоров. — Мы ж почти полмиллиона панов пленили.

— На складах, — повторил Кулик — На память не скажу, но сотни тысяч стволов легкого стрелкового оружия собрали в тридцать девятом. Правда, пушек немного, да и танки у них были дерьмовые.

— Что получше — посылай на фронт, а дерьмом тех же поляков вооружим, — предложил хозяйственный Берия. — Пусть повоюют, нечего лагерную баланду переводить, дармоеды хреновы!

Инициативу наркома внутренних дел Сталин одобрил. Три года назад поляки показали себя не лучшими вояками, но из пленных можно сколотить хотя бы несколько боеспособных дивизий — будет от братьев-славян хоть какая-то польза.